В ту ночь люди Телота положили незнакомца почивать на конюшне, a утром к нему явился архонт и потребовал, чтобы пришелец отправился в лавку Атока-сапожника и поступил к нему в ученики.

– Но я Иранон-певец, и мое дело – песня, – молвил тот, – и нет во мне желания заниматься делом сапожника.

– Все в Телоте должны трудиться, – ответил архонт, – ибо таков закон.

Так тогда рек Иранон:

– Для чего трудитесь вы, как не для того, чтобы жить и быть счастливыми? A если вы трудитесь только для того, чтобы трудиться больше, может ли осенить вас счастье? Вы трудитесь для того, чтобы жить, но не соткана ли жизнь из красоты и песен? И если вы не способны потерпеть певца между собой, где обрящете тогда плод ваших трудов? Труд без песни подобен не имеющему конца утомительному путешествию. Разве смерть не более приятна тогда?

Однако архонт остался угрюм, не поняв незнакомца...

В ту ночь люди Телота положили незнакомца почивать на конюшне, a утром к нему явился архонт и потребовал, чтобы пришелец отправился в лавку Атока-сапожника и поступил к нему в ученики.

– Но я Иранон-певец, и мое дело – песня, – молвил тот, – и нет во мне желания заниматься делом сапожника.

– Все в Телоте должны трудиться, – ответил архонт, – ибо таков закон.

Так тогда рек Иранон:

– Для чего трудитесь вы, как не для того, чтобы жить и быть счастливыми? A если вы трудитесь только для того, чтобы трудиться больше, может ли осенить вас счастье? Вы трудитесь для того, чтобы жить, но не соткана ли жизнь из красоты и песен? И если вы не способны потерпеть певца между собой, где обрящете тогда плод ваших трудов? Труд без песни подобен не имеющему конца утомительному путешествию. Разве смерть не более приятна тогда?

Однако архонт остался угрюм, не поняв незнакомца...

ЗЛОЙ ЕНОТИК

ЗЛОЙ КОТЯРА